Российские либералы кадеты и октябристы 1/10

российские  либералы:

КАДЕТЫ И ОКТЯБРИСТЫ

(ДОКУМЕНТЫ, ВОСПОМИНАНИЯ, ПУБЛИЦИСТИКА)

Москва РОССПЭН 1996

ББК 63.3(2)52 Р76

Ассоциация «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН) Государственная академия сферы быта и услуг (ГАСБУ)

Редакционный совет:

д.и.н., проф. А.И.Зевелев, д.и.н., проф. Ю.П.Свириденко, к.и.н. А.К.Сорокин, д.и.н., проф. В.В.Шелохаев

Составители: Д.Б.Павлов, В.В.Шелохаев Р 76        Российские либералы: кадеты и октябристы.

Сост. Д.Б.Павлов, В.В.Шелохаев. — М.: «Российская поли­тическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1996. - 304 с.

В сборник вошли программные документы партий кадетов и октябристов, публицистические произведения общеполитического и программного характера, отрывки из воспоминаний лидеров российского либерализма.

ББК 63.3(2)52 9(C) 1

Составители: Д.Б.Павлов, В.В.Шелохаев Российские либералы: кадеты и октябристы

ЛР № 030457 от 14.12.1992. Подписано в печать 23.11.1995г. Формат 60x88 1/16. Бумага офсетная № 2. Печать офсетная. Усл.печ. л. 18,62. Тираж 1500. Заказ № 4г 64 Издательство «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН)

129256, Москва, ул. В.Пика, д.4, корп.1. Тел. 181-00-13. Факс. 181-0113

Отпечатано в Московской типографии № 2 РАН 121099, Москва, Шубинский пер., 6

ISBN 5-86004-011-3 © Павлов Д.Б., Шелохаев В.В.,

авторы-составители, 1996. © "Российская политическая энциклопедия^и(РОССПЭН), 1996.

https://docs.google.com/file/d/0B96SnjoTQuH_UzQybTFQdUxXdk0/edit?usp=sharing

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ведущей тенденцией российского политического процесса XX в. является формирование гражданского общества и правового го­сударства. В этой связи вполне закономерен интерес к политиче­ской истории России. За последние годы опубликовано довольно много документов и материалов, извлеченных из государственных и ведомственных архивов, переизданы воспоминания и публицисти­ческие работы ряда крупных политических деятелей . Интерес массового читателя именно к документальным публикациям свиде­тельствует о том, что он стремится самостоятельно разобраться в сложных и драматичных поворотах политической истории России начала XX в.

Сейчас, как никогда прежде, проявляется жгучая потребность всесторонне осмыслить исторический процесс, разобраться в аль­тернативности общественного развития России, в сущности соци­альных и политических концепций основных партий и течений, оценить роль той или иной исторической личности. В этой связи нельзя не отметить, что на протяжении многих десятилетий пол­итическая история России начала XX в. изучалась и преподноси­лась весьма упрощенно и предвзято.

Предлагаемая читателю книга преследует цель в какой-то сте­пени восполнить существующий пробел. Она содержит наиболее важные программные документы основных либеральных партий и организаций, отрывки из публицистических произведений и воспо­минаний их лидеров. По-существу, читатель впервые может позна­комиться с историей российского либерализма не в интерпретации исследователей, а на материале подлинных источников, непосред­ственно исходящих из либерально-оппозиционного лагеря. Ему предлагается самому осмыслить содержание и потенциальные воз­можности либеральной альтернативы общественного развития Рос­сии в начале XX в., понять причины ее неудачи в конкретно-ис­торических условиях того сложного и драматичного времени.

Обращение к истории российского либерализма связано и с тем обстоятельством, что сейчас снова возрастает общественный

* См.: Милюков ПЛ. Воспоминания. М., 1990 т. 1-2; Первый штурм (Сборник). M., 1990; Протоколы Центрального Комитета и Заграничных групп конституционно-демократической партии. В 6 томах. Т. 1. M., 1994; Меньшевики в 1917 году. В 3 томах. Т. 1. M., 1994; Т. 2. М., 1995; ЦК "Союза 17 октября" в 1905—1907 гг. Документы и материалы // История СССР. 1991. № 2—4; Вехи. Интеллигенция в России. Сборники статей. 1909—1910 г. M., 1991.

3

интерес к либеральным политическим концепциям, программам и тактике. В условиях многопартийности в нашей стране возник и действует целый ряд партий и организаций либерального толка, которые в той или иной степени генетически связывают себя с либералами начала XX в. и стремятся возродить их традиции. Можно предположить, что наблюдающееся во всем современном цивилизованном мире стремление отказаться от насилия в реше­нии внутри- и внешнеполитических проблем, признать приоритет общечеловеческих ценностей над узкоклассовыми также есть об­ращение к исходным принципам либерализма

* * *

На рубеже XIX—XX вв. либерализм в России переживал каче­ственно новый этап своей истории. В нем возникает и постепенно начинает набирать силу новое течение, носительницей идей кото­рого становится либеральная интеллигенция, которая прямо и от­крыто заговорила о капиталистической России, идущей на смену России полукрепостнической и самодержавной, о буржуазии как новом, восходящем классе, призванном в перспективе стать веду­щей силой общественного прогресса. На рубеже двух веков про­слеживается также тенденция к демократизации и расширению со­циальной базы либерализма за счет приобщения к нему широких слоев интеллигенции. Наблюдается довольно быстрая "европеиза­ция" российского либерализма, который, с одной стороны, все больше "очищается" от налета устаревших славянофильских идей, а с другой — впитывает и перерабатывает новейшие западноевро­пейские идеи.

Разделяя идеи о необходимости создания правового государства и разделения властей, либеральная интеллигенция выступала за ликвидацию авторитарного режима и замену его конституционно-парламентарным строем, требовала реализации лозунга всеобщего избирательного права и введения всего комплекса демократических прав и свобод, культурного самоопределения наций и народностей России. В отличие от дворянских (земских) либералов XIX в., ли­беральная интеллигенция внесла в свою программу ряд социаль­ных требований (принудительное отчуждение части помещечьей земли за выкуп, введение 8-часового рабочего дня и социального страхования для рабочих), рассчитанных на демократизацию эконо­мических и социальных структур и привлечение на свою сторону масс.

Изменялась и тактика борьбы. Бели дворянские либералы ка­тегорически выступали против нелегальной деятельности, ограни­чиваясь "адресами" и петициями на "высочайшее имя", то либе­ральные интеллигенты приступили к созданию своих нелегальных

4

организаций и печатных органов, использовали методы "захватного права", оказывали материальную и техническую помощь революци­онным партиям и организациям.

Разумеется, появление в либерализме этой новой струи еще не говорило о том, что земские либералы были готовы сразу и без боя сойти с арены политической борьбы. Публикуемые в сборнике документы и материалы свидетельствуют о том, что либерально-оппозиционный лагерь не был однородным политическим образо­ванием. В нем сосуществовали и взаимодействовали несколько на­правлений: правое славянофильское — во главе с видным земским и общественным деятелем, крупным помещиком и камергером им­ператорского двора Дмитрием Николаевичем Шиповым, "центр" — земцы-конституционалисты и левое — "освобожденцы". К осво-божденческому течению примыкала и незначительная часть зем­цев-конституционалистов (князья-рюриковичи братья Павел и Петр Долгоруковы, князь Д.И. Шаховской, видный земский деятель НИ. Петрункевич).

Правое крыло либерального лагеря составляли в основном представители поместного дворянства, занимавшие видные посты в земском и городском самоуправлении и дворянских корпоративных организациях, тесно связанные не только с классом помещиков-землевладельцев, но и, благодаря родственным узам, с чиновниче­ством, включая высшее. В годы первой российской революции к ним примкнули консервативно настроенные представители торгово-промышленной буржуазии и городского самоуправления.

"Центр" был представлен главным образом гласными губерн­ских и уездных земских управ и городских дум, а также частью средних городских слоев. Представители среднепоместной дворян­ской интеллигенции, как правило, владели недвижимостью, но са­ми редко занимались своим хозяйством, предпочитая сдавать зем­лю в аренду крестьянам. Характер общественной деятельности ли­беральных земцев во многом сближал их с интеллигенцией и "третьим элементом". Они являлись своеобразным "мостом" между правым и левым крылом либерализма

Социальной основой освобожденческого движения были широ­кие круги интеллигенции, напрямую не связанной с помещичьей и буржуазной собственностью и занимавшей более радикальные по­зиции, чем земские либералы всех оттенков.

На рубеже двух веков наметился процесс взаимного сближения наиболее передовых земцев-конституционалистов с либеральной интеллигенцией. Он начался еще в период их совместной деятель­ности в полулегальной организации "Беседа", возникшей в ноябре 1899 г. и просуществовавшей до октября 1905 г. Это сближение представителей старого и нового либерализма объяснялось прежде всего общностью их представлений о ближайших задачах полити­

5

ческого освобождения России. Земцы-конституционалисш, осоз­навшие, что дальнейшая оттяжка реформ может вызвать в стране революцию, предприняли ряд шагов навстречу либеральной интел­лигенции. При этом они рассчитывали, что такое сближение не только поднимет престиж земского либерализма в общественном мнении, но и поможет избавить интеллигентский либерализм от некоторых политических и особенно социальных "увлечений", вы­работать сбалансированную и компромиссную программу реформ. В свою очередь, либеральная интеллигенция надеялась использо­вать легальные возможности земского самоуправления для расши­рения пропаганды своих идей в земских кругах и более эффек­тивного давления на правительство. Либеральные интеллигенты полагали также, что им удастся "подтянуть" земцев до либерализ­ма европейского типа. Таким образом, в сложившейся ситуации обе стороны почувствовали острую необходимость друг в друге: одни имели в своем распоряжении материальные средства, техни­ческий аппарат и связи с земскими деятелями, другие — теоре­тические знания, необходимые для создания организационных ос­нов либеральной партии и разработки ее программы.

Первый крупный шаг в деле программного и организационного оформления либерализма как политического течения и как пол­итической организации общероссийского масштаба был сделан в 1902 г.: в Штутгарте на средства земцев начал выходить журнал "Освобождение" под редакцией бывшего "легального марксиста" П.Б. Струве. При помощи этого нелегального органа либералы на­чали вести борьбу на два фронта. С одной стороны они стреми­лись подтолкнуть самодержавие на разумный компромисс с обще­ством и дать стране конституцию, а с другой — найти общий язык с радикалами, чтобы избежать насильственного решения объ­ективно назревших задач общественного развития России.

Вначале лидеры нового либерализма Струве и приват-доцент П.Н. Милюков надеялись, что им удастся объединить разнородные элементы либерального и радикального движения в единую кон­ституционную партию с умеренной политической программой. Именно такую цель преследовала нижепубликуемая программная статья "От русских конституционалистов". Однако эта попытка оказалась нереализованной, поскольку содержание статьи не могло полностью удовлетворить ни одно из течений в либерализме. Она вызвала резкое противодействие и либералов славянофильского толка, выступавших против законодательного ограничения самодер­жавной власти, и либеральной интеллигенции, выдвигавшей лозун­ги введения всеобщего избирательного права и созыва Учреди­тельного собрания. В феврале 1903 г. в "Освобождении" была опубликована новая программная статья "К очередным вопросам", в которой принципы создания либеральной партии были сформу-

б

_лИрованы более определенно. В частности, в ней содержался от­каз от славянофильского лозунга созыва Земского собора, что способствовало -размежеванию между славянофилами и земцами-конституционалистами, а также сближению последних с либераль­ной интеллигенцией. С содержанием этой статьи читатель также имеет возможность ознакомиться на страницах данного сборника.

Летом и осенью 1903 г. оформились две либеральные органи­зации "Союз освобождения" и "Союз земцев-конституционалистов". Создание этих двух параллельно действовавших организаций сви­детельствовало о том, что попытка идеологов нового либерализма объединить разнородные элементы в единую либеральную партию политического освобождения России закончилась неудачей.

В рамках "Союза освобождения" и "Союза земцев-конституцио­налистов" шла разработка различных вариантов либеральной про­граммы. В октябре 1904 г. освобожденцы напечатали свой проект "Основного государственного закона Российской империи", в кото­ром подробно излагали основные принципы политической рефор­мы. В ноябре того же года собственный вариант российской кон­ституции приняли и земцы-конституционалисты.

Начавшаяся революция заставила либералов активизировать усилия по созданию своей партии. После 9 января 1905 г. либе­ралы всех оттенков начинают политически заострять свои лозунги; идея созыва Учредительного собрания на основе всеобщего изби­рательного права получает все больше приверженцев. При этом освобожденцы не отрицали и альтернативную возможность появ­ления Учредительного собрания: либо "сверху", по инициативе са­мого царя, либо "снизу", в результате революционных действий масс. Следует иметь в виду, однако, что либералы поддерживали демократическое движение масс лишь постольку, поскольку оно развивалось в мирных формах. Любые насильственные способы борьбы, откуда бы они ни исходили — "белый" и "красный" тер­рор, попытки революционеров втянуть армию в политическую борьбу, — они осуждали.

Отдавая предпочтение мирным формам борьбы, либералы не исключали возможности компромисса с монархией. Поэтому любые правительственные акты, которые так или иначе шли навстречу пожеланиям "общества" (указы 12 декабря 1904 г., 18 февраля, б августа и 17 октября 1905 г. и другие), встречались ими с надеж­дой. Однако земцы-конституционалисты, и особенно освобожден­цы, вынужденные признать недостаточность правительственных ус­тупок, критиковали царизм за постоянное запаздывание с подобно­го рода акциями. Подчеркивая, что с революцией "умные государ­ственные люди вообще не борются", Струве призывал единомыш­ленников "встать на почву революции и принять меры к тому,

чтобы изменить только ее методы"*, т.е. постараться направить ее в мирное русло.

Но "овладеть революцией в самом ее начале", как советовал Струве, либералы оказались не в состоянии. Бе ход и исход за­висели не от них, а прежде всего от результатов борьбы прави-теттственного и революционного лагерей. Поскольку решительная победа ни одной из противоборствовавших сторон не устраивала либералов, они стремились к созданию ситуации "равновесия сил" между автократией и революцией, с тем чтобы попытаться угово­рить их заключить соглашение на умеренной политической плат­форме. Поэтому амплитуда колебаний в либеральном лагере пря­мо зависела от соотношения сил борющихся сторон на каждом данном этапе революции.

Публикуемые в сборнике документы и материалы иллюстриру­ют сложные и противоречивые процессы, проходившие в либе­рально-оппозиционных кругах. Так, уже летом 1905 г. в ходе об­суждения проекта "булыгинской конституции" оппозиционеры ши-повского толка, испугавшись накала революционной борьбы, в ря­де мест дошедшей до открытых вооруженных выступлений, в принципе согласились принять эту уступку царизма и заключить с ним компромисс. Более дальновидные руководители либерально­го лагеря понимали, что законосовещательное представительство не могло удовлетворить массы, избирательные права которых представали в сильно урезанном виде. Поэтому основная часть ли­бералов предпочла в этот момент занять выжидательную позицию. Не случайно, что июльский 1905 г. съезд земских и городских де­ятелей отложил решение по вопросу о созыве Думы до издания соответствующего закона и обратился с призывом к народу доби­ваться созыва законодательного народного представительства на основе всеобщего избирательного права. В обращении, полный текст которого читатель найдет ниже, подчеркивалось, что "цуть, нами указанный, путь мирный. Он должен привести страну к но­вому порядку без великих потрясений, без потоков крови и без тысяч напрасных жертв".

Появление манифеста 6 августа 1905 г. было по-разному встре­чено в либерально-оппозиционных кругах. Крупная буржуазия с энтузиазмом ухватилась за "булыгинскую конституцию", рассчиты­вая на постепенное расширение прав Думы и превращение ее в дальнейшем в законодательный орган. Наметился раскол и в зем­ской среде: одни земцы продолжали выступать за созыв Учреди­тельного собрания, другие считали, что после 6 августа вопрос об Учредительном собрании "сошел с очереди", и призывали принять

♦   Освобождение. 1905. № 67. С 281—282.

8

участие в выборах. Либеральная интеллигенция и часть земцев-конституционалистов, продолжая в целом отстаивать лозунг созыва Учредительного собрания, тем не менее также выступили против бойкота булыгинской Думы.

Либералы опасались/ что ее бойкот мог привести к усилению в Думе консервативных элементов и, следовательно, к задержке демократических преобразований в стране. Известное влияние на них оказало и окончание русско-японской войны: заключение мира с Японией развязало правительству руки для борьбы с революци­онными и оппозиционными силами. В целом антибойкотистские настроения свидетельствовали о готовности либералов пойти на компромисс с царизмом во имя прекращения революции.

Дискуссия о выгодах и невыгодах заключения либералами сделки с царизмом на основе "булыгинской конституции" заверши­лась в октябре 1905 г. всероссийской политической стачкой, вы­нудившей царя издать манифест, в котором были обещаны пол­итические свободы и законодательное представительство. Сложив­шиеся в октябре 1905 г. "равновесие сил" создало благоприятные условия для возникновения в России ряда либерально-оппозицион­ных партий. Ведущую роль.среди них вплоть до октября 1917 г. играли партии кадетов и октябристов.

Конституционно-демократическая партия (в январе 1906 г. к ее основному названию было добавлено: "партия народной свободы") организационно оформилась на своем учредительном съезде, про­ходившем в Москве 12—18 октября 1905 г. Партия октябристов ("Союз 17 октября") конституировалась почти месяц спустя — в ноябре. Хотя процесс создания "периферии" обеих партий начался уже в ноябре — декабре 1905 г. (в это время образовалось 72 кадетских комитетов и 60 отделов октябристов), основная масса их местных организаций возникла в период избирательной кампании по выборам в I Думу. К весне 1906 г. в стране функционировало 360 кадетских комитета и 260 отделов "Союза 17 октября". Чис­ленность каждой из этих двух крупнейших либеральных партий составляла соответственно 50—60 и 70—80 тыс. человек.

В организационном отношении кадеты и октябристы отлича­лись от радикально-социалистических партий и по своему устрой­ству были ближе к типу "партия-клуб" (октябристы в большей степени, чем кадеты). Об этом свидетельствует система приема в либеральные партии и выхода из них (как правило, для этого бы­ло достаточно устного заявления), требования к членству (уставы обеих организаций никак не оговаривали обязанности своих чле­нов), широкие права партийных комитетов различных уровней по пополнению своих составов путем кооптации (у кадетов) или даже по выработке собственных программ и уставов (у октябристов), на­конец, широко практиковавшийся в "Союзе 17 октября" и офици­

ально закрепленный его уставом порядок параллельного членства в других партиях. Членские взносы являлись у октябристов сугубо добровольным делом, у кадетов же были чисто номинальными ("не менее 60 копеек в год").

В партию кадетов входил прежде всего цвет интеллигенции, которая преобладала в ЦК и думской фракции партии, а также часть оппозиционно настроенных помещиков и средних городских слоев. Достаточно сказать, что в ЦК кадетов входило 11 крупных помещиков и 44 представителя интеллигенции, которые и опреде­ляли всю политику партии. Ведущую роль в кадетской партии на всем протяжении ее существования играли: главный ее теоретик и тактик, крупный ученый-историк П.Н. Милюков, крупный помещик и видный общественный деятель князь Павел Долгоруков, князь Д.И. Шаховской, всемирно известный ученый, академик В.И. Вер­надский, крупнейшие специалисты в области гражданского и уго­ловного права профессора С.А. Муромцев, В.М. Гессен, ЛИ Пет-ражицкий, С.А. Котляревский, видные историки А.А. Корнилов, А.А. Кизеветтер, экономисты и публицисты П.Б. Струве и А.С. Изгоев, популярные адвокаты В.А. Маклаков, М.М. Винавер, АР. Ледницкий, видные земские и общественные деятели И.И. Петрун-кевич, Ф.И. Родичев, А.М. Колюбакин и др.

В отличие от кадетов октябристы не могли похвастаться столь блестящим "букетом" имен (что, к слову сказать, было предметом постоянной озабоченности их руководящих органов, особенно в предвыборные периоды). Однако и среди них мы находим людей ярких и по-своему замечательных. Это видные земские и обще­ственные деятели граф П.А. Гейден, А.И. Гучков, М.А. Стахович, Д.Н. Шипов, столичные профессора, адвокаты, деятели науки и культуры Л.Н. Бенуа, В.И. Герье, Ф.Н. Плевако, В.И. Сергеевич, Н.С. Таганцев, издатели и журналисты Н.Н. Перцов, А.А. Столы­пин, Б А. Суворин, крупнейшие представители торгово-промышлен­ного мира и банковских кругов Н.С. Авдаков, А.Ф. Мухин, ЭЛ. Нобель, братья B.IL и П.П. Рябушинские, деятели других профес­сий, в частности глава известнейшей ювелирной фирмы К.Г. Фа­берже. И все же социальной опорой "Союза 17 октября" выступа­ло в первую очередь служилое дворянство, еще не до конца по­рвавшее, однако, с землевладением, и уж затем представители крупной, частично "одворяненной" торгово-промышленной и фи­нансовой буржуазии и традиционных интеллигентских профессий.

Оба варианта отличались друг от друга определенной глубиной и темпами преобразований, но служили в конечном счете одной цели — утверждению в России гражданского общества, правового государства, формированию рыночных отношений. Кадеты и октяб­ристы были кровно заинтересованы не только в сохранении, но и в дальнейшем развитии и совершенствовании капиталистической

ю

системы. Именно на это были направлены их программы. Вместе с тем следует подчеркнуть, что программы кадетов и октябристов представляли собой два различных варианта реформистского ре­шения коренных вопросов российской действительности в рамках капиталистического пути развития страны. Кадетский вариант был более радикальным. Он наиболее полно и последовательно выра­жал и защищал широко понятые интересы капиталистического развития страны. В свою очередь, октябристский вариант носил более консервативные черты и во многом совпадал со столыпин­ским правительственным курсом. Он отражал интересы тех состо­ятельных слоев помещиков, крупной торгово-промышленной и фи­нансовой буржуазии, которые были заинтересованы в проведении целого комплекса умеренных реформ в рамках программы, наме­ченной в царском манифесте 17 октября 1905 г.

Исходной посылкой в программах кадетов и октябристов была идея постепенного реформирования (а не насильственного слома) старой политической системы. Обе партии выдвигали требование замены неограниченного самодержавного режима конституционно-монархическим строем. Кадеты, чьим политическим идеалом была парламентарная конституционная монархия английского типа, тре­бовали создания думского ответственного министерства, реформы местного самоуправления, суда, выступали за введение всеобщего избирательного права, демократических свобод (слова, печати, со­браний, союзов и т.д.), настаивали на строгом и последовательном соблюдении прав личности. В конкретных условиях России того времени кадетская программа безусловно имела прогрессивное зна­чение.

Выступая за сохранение унитарного государственного устройст­ва, они не признавали права наций на политическое отделение от Российской империи. В своей национальной программе кадеты ог­раничивались требованием культурно-национального самоопределе­ния (использование национальных языков в школе, высших учеб­ных заведениях, суде и т.д.) и только в отдельных случаях счи­тали допустимым введение областной автономии (Польша).

По сравнению с кадетской политическая программа октябри­стов была более консервативной. Они отстаивали принцип наслед­ственной конституционной монархии, были противниками думского ответственного министерства, выступали за сохранение цензов при выборах в Государственную думу, были решительными противни­ками национальной автономии (за исключением Финляндии).

Большое внимание в программах обеих либеральных партий было уделено аграрно-крестьянскому вопросу. При этом общим Для них было стремление в той или иной степени (у октябристов — в большей, чем у кадетов) сохранить рациональное помещичье хозяйство капиталистического типа. Так, октябристы основной ак­

11

цент делали на уравнении крестьян в гражданских правах с дру­гими сословиями, ликвидации архаичной системы общинных по­рядков, подъеме производительности труда в земледелии. Вопрос о принудительном (за выкуп) отчуждении помещичьей земли рас­сматривался ими как последняя и чрезвычайная мера по удовлет­ворению крестьянского земельного голода, и их программа в це­лом, по существу, совпадала с правительственной аграрной про­граммой ILA. Столыпина. Кадеты считали, что без частичного принудительного отчуждения помещичьих земель аграрно-кресть-янский вопрос решить нельзя. Настаивая на необходимости сохра­нения помещичьей собственности капиталистического типа, они тем не менее выражали готовность пожертвовать крупным поме­щичьим латифундиальным землевладением, являвшимся экономи­ческой основой старой самодержавной власти, полукрепостниче­ских форм аренды и постоянным источником недовольства кресть­янских масс. Однако кадеты понимали, что одними латифундиями от крестьянского движения откупиться не удастся. Поэтому они допускали возможность отчуждения части земель и у тех помещи­ков, которые вели самостоятельное хозяйство. И в том, и в другом случае отчуждение помещичьей земли предполагалось произвести за выкуп. Решение земельного вопроса кадеты намеревались пере­дать в местные комитеты, состоящие на паритетных началах из представителей заинтересованных сторон: крестьян, помещиков, чиновников.

Таким образом, в отличие от октябристов, стремившихся ре­шить aipapHO-крестьярский вопрос с позиций консервативно на­строенных помещиков, кадеты выступали за сравнительно более глубокие изменения аграрного строя России путем ликвидации на­иболее грубых и вопиющих методов полукрепостнической эксплу­атации, делая ставку на развитие и укрепление капиталистических хозяйств. И тем не менее по своей сущности октябристский и ка­детский варианты совпадали в том, что были рассчитаны на ре­формистское решение аграрного вопроса.

На упорядочение отношений путем "чистки" капитализма от разного рода наслоений докапиталистической эпохи были направ­лены программы кадетов и октябристов по рабочему вопросу. Обе партии сходились в том, что рабочим следует предоставить сво­боду собраний, стачек и союзов. Но в отличие от кадетов, октяб­ристы делали ряд существенных оговорок. Так, например, согласно октябристской программе, стачки запрещались на всех производст­вах, имевших "государственный и общественный характер": на же­лезных дорогах, оружейных, пороховых, кораблестроительных заво­дах, в аптеках, на коммунальном транспорте и т.д. Если кадеты предусматривали постепенное введение на производстве 8-часового рабочего дня, то октябристы вообще отрицали необходимость со­

12

крашения рабочего времени для взрослых рабочих. По преимуще­ству за счет рабочих рассчитывали они решить и вопросы соци­ального страхования.

Сравнительный анализ программ кадетов и октябристов показы-* вает, что при всех их различиях они были направлены на то, что­бы создать в стране более благоприятные условия для функцио­нирования рыночной системы хозяйства. Реализация этих програм­мных установок, особенно кадетских, поставила бы Россию в один ряд с наиболее развитыми демократическими странами мира За­ключенный в них потенциал демократического переустройства раз­личных сфер общественной и государственной жизни таков, что и сегодня, как легко может убедиться читатель, многие положения программ либеральных партий выглядят актуально: законодатель­ное закрепление прав человека, расширение прав и сферы дея­тельности органов местного самоуправления, реорганизация судо­производства на началах независимости суда и несменяемости су­дей, расширение компетенции суда присяжных, участии защиты на предварительном следствии и т.п., комплекс мер по реорганизации системы образования: ее разгосударствление, введение принципа непрерывности обучения и т.д. По прошествии 90 лет не утратила современного звучания и выраженная в заключительной части про­граммы "Союза 17 октября" надежда на скорое восстановление в русском народе "драгоценных качеств" национального характера (энергии и предприимчивости, "самодеятельности и самопомощи") как залога "нравственного и общественного возрождения и эконо­мического процветания" России.

Реформистский характер либеральной идеологии и программы определяли и тактический курс кадетов и октябристов. После из­дания манифеста 17 октября 1905 г., получившего высокую оценку в либеральных кругах, октябристы сразу же выразили готовность оказать правительству поддержку в его борьбе с революцией. В свою очередь кадеты считали манифест несколько запоздалым: по их мнению, он не содержал в себе ^"даже минимума уступок, как необходимых на сегодняшний день" . Это не помешало кадетам вступить в переговоры с премьер-министром СЮ. Витте, в кото­рых активное участие приняли и октябристы. Предметом перего­воров, закончившихся, впрочем, неудачно, явилась выработка усло­вий соглашения с правительством и предварительное распределе­ние министерских портфелей. С подробностями этого интересного и весьма симптоматичного для либералов эпизода читатель смо­

*   Милюков ПН. Год борьбы. Публицистическая хроника. 1905—1906. СПб., 1907. С П\

86.

13

жет познакомиться в нижепубликуемых отрывках из воспоминаний участников этих событий.

В период высшего подъема революции октябристы, правые ка­деты и даже значительная часть "центра" партии народной свобо­ды высказались против лозунга созыва Учредительного собрания, осудили стачечный "азарт" рабочих, вооруженные восстания в ар­мии и на флоте, попытки крестьян силой захватить помещичью землю, финансовый бойкот правительства. В декабре 1905 г. ли­деры партии октябристов оказали открытую идейную, моральную и материальную помощь царизму в его борьбе с революционным движением в стране. После поражения декабрьского вооруженного восстания либералы сконцентрировали внимание на подготовке к выборам в Государственную думу. Суть кадетской политической линии предельно четко сформулировал П.Н. Милюков. Бе главный смысл, подчеркивал он, состоит в том, чтобы "направить само ре­волюционное движение в русло парламентской борьбы. Для нас укрепление привычек свободной политической жизни есть способ не продолжать революцию, а прекратить ее"

В целях переключения массового движения в стране с револю­ционного на парламентский путь кадеты и октябристы использо­вали разнообразные средства идеологического воздействия. Воз­можности для этого в распоряжении обеих партий имелись.

В 1906 г. кадеты и октябристы издавали соответственно 70 и 56 наименований газет, миллионными тиражами выпускали разного рода листовки, воззвания. Через них красной нитью проходила мысль о том, что все наболевшие вопросы российской действи­тельности можно решить исключительно мирным, парламентским путем, через Думу. При этом следует иметь в виду, что кадеты, в отличие от октябристов, вели избирательную кампанию более тонкими средствами, привлекая на свою сторону демократического избирателя широковещательными обещаниями "сосчитаться" в Ду­ме с правительством, провести радикальные рабочую и крестьян­скую реформы, установить законодательным путем гражданские права и демократические свободы.

Во время выборов в I Думу политически не искушенный изби­ратель, уставший от "перегрузок" 1905 г., искренне поверил обе­щаниям кадетов, в которых он видел самую оппозиционную по от­ношению к правительству партию, и отдал им свои голоса. Важно подчеркнуть, что революционные партии и организации бойкоти­ровали выборы в I Думу. Что же касается октябристов, то они потерпели сокрушительное поражение. Блоку крупнобуржуазных

*   Милюков ILH. Год борьбы. Публицистическая хроника. 1905—1906. СПб., 1907. С 497—

л по

14

партий, в который они входили, удалось провести всего лишь 16 депутатов, которые к тому же заняли в Думе весьма пассивную позицию и никакого серьезного влияния на работу первого рус­ского парламента не оказали.

Главную роль в Думе играли кадеты, получившие 179 депутат­ских мандатов. Бе председателем был избран член ЦК кадетской партии профессор С.А. Муромцев, товарищами председателя — члены ЦК кн. П.Д. Долгоруков и профессор Н.А. Гредескул, сек­ретарем — член ЦК кн. Д.И. Шаховской. Кроме того, кадеты воз­главили 16 из 22 постоянных и временных думских комиссий. Все это делало их ответственными за избранный Думой политический курс

Кадетам принадлежала инициатива подготовки думского адреса царю, содержавшего основные пункты их программы. Ими же бы­ло внесено большинство законопроектов (некоторые из них вклю­чены в данную публикацию) и запросов в адрес правительства. Выступая с довольно резкими критическими речами в отношении правительства, кадеты одновременно не прекращали поиски путей компромисса с ним. Об этом, в частности, свидетельствуют их пе­реговоры о создании ответственного министерства с дворцовым комендантом Д.Ф. Треповым, министром внутренних дел П.А. Сто­лыпиным и министром иностранных дел А.П. Извольским в июне 1906 г. О ходе и содержании этих переговоров подробно расска­зывается в публикуемых отрывках из воспоминаний Д.Н. Шилова.

Фракция кадетов вела последовательную борьбу с попытками левых использовать думскую трибуну в революционных целях. Так, они выступили с критикой трудовического аграрного проекта "104-х" и пытались блокировать наиболее острые запросы в адрес администрации, с которыми выступали социал-демократы и трудо­вики. Одновременно фракция народной свободы предпринимала значительные усилия к тому, чтобы подчинить своему влиянию крестьянских депутатов.

72-дневный опыт работы I Думы показал несостоятельность по­пыток кадетов убедить, с одной стороны, правительство в необхо­димости исполнения собственных обещаний, данных в манифесте 17 октября, а с другой — массы в том, что Дума является тем инструментом, с помощью которого можно осуществить радикаль­ные реформы в стране. Компромиссная позиция кадетов привела к тому, что они оказались в изоляции и слева, и справа.

Роспуск I Думы поставил кадетское руководство в сложное по­ложение. По существу, оно оказалось перед дилеммой: либо мир­но подчиниться указу от 8 июля 1906 г. о роспуске Думы и тем самым показать царизму, что с революцией они не имеют "ничего общего", либо обратиться к народу с призывом поддержать Думу и попытаться, таким образом, создать то единство с массовым де­

15

мократическим движением, которого как раз им и не хватало. На сравнительно короткий период в кадетских верхах победило стремление сменить политическую ориентацию и переключиться с парламентского на революционный путь. Через день после роспу­ска Думы, 10 июля, 120 кадетских депутатов совместно с трудо­виками и социал-демократами подписали знаменитое Выборгское воззвание, призывавшее население к пассивному сопротивлению: отказу от уплаты налогов, от выполнения рекрутской повинности, непризнанию займов и т.д. На более резкие формы борьбы с пра­вительством кадеты пойти не решились и отказались подписать ряд других революционных документов (воззвания "К армии и флоту", "К всероссийскому крестьянству"), подготовленные левыми думскими фракциями и политическими партиями.

Для кадетского руководства Выборгское воззвание явилось тем "Рубиконом", дальше которого не шли их помыслы в деле орга­низации общественных сил для борьбы за конституцию. Но и при­зыв к пассивному сопротивлению, по существу, остался лишь сло­весной угрозой в адрес правительства, не подкрепленной какими-либо практическими шагами, которые позволили бы организовать решительный отпор поползновениям правоконсервативных сил. Ос­новная задача, которую преследовали кадеты, подписывая Выборг­ское воззвание, заключалась, по признанию Милюкова, в том, что­бы "предотвратить вооруженное восстание на улицах Петрограда, заведомо осужденное на неудачу, дать общественному негодова­нию форму выражения, которая не противоречила конституциона­лизму, стоя на самой грани между законным сопротивлением на­рушителям конституции и революции" .

Октябристы одобрили роспуск революционной, по их мнению, Думы и введение Столыпиным в августе 1906 г. военно-полевых судов. А.И. Гучков прямо заявил, что помехой к "обновлению" России является не правительство, а продолжавшаяся революция, и настоятельно рекомендовал либералам всех оттенков немедленно "разорвать с революцией" и встать на сторону правительства. В период междудумья процесс превращения октябристов из оппози­ционной в правительственную партию резко убыстрился.

Поворот либеральных партий вправо нашел отражение в их из­бирательной кампании во П Думу. Так, в предвыборной платформе кадетов, принятой на октябрьской партийной конференции 1906 г., подчеркивалось, что партия идет в Таврический дворец "законода­тельствовать, а не для того, чтобы делать в Думе революцию". Лидеры партии решили провести окончательную грань между соб-

Милюков ПЛ. Три попытки: (К истории русского лжеконституционализма). Париж,

16

ценной тактикой и тактикой революционеров. В свою очередь ок­тябристы в ходе этой избирательной кампании чаще блокировались _с правыми монархическими организациями. Одновременно они уси­лили критику программы и особенно тактики кадетской партии.

Несмотря на потерю 80 депутатских мест и вторая избиратель­ная попытка оказалась для кадетов весьма удачной. В ходе работы П Думы они несколько умерили свои требования, стали реже "злоупотреблять" запросами в адрес правительства и одновременно активизировали критику в адрес социал-демократов и трудовиков. Так, из перводумского аграрного проекта кадетов "42-х" был иск­лючен цункт о создании государственного земельного фонда при одновременном расширении перечня неотчуждаемых помещичьих земель; полностью на плечи крестьян была переложена выплата выкупа. В результате их активного противодействия запросной так­тике левых партий во П Думу было внесено всего 36 запросов, или вдесятеро меньше, чем в первую. Все это свидетельствовало о стремлении кадетского руководства учесть изменившуюся пол­итическую ситуацию.

Однако на прямое сотрудничество со Столыпиным кадеты пой­ти так и не решились. Их не могли удовлетворить ни аграрная столыпинская программа, ни тем более насильственные метода ее реализации, ведшие не к успокоению страны, а наоборот, к обо­стрению политического кризиса. Исходя из этого, кадетская фрак­ция выступила против аграрных указов правительства, продолжая сохранять довольно резкий оппозиционный тон и при обсуждении других правительственных мероприятий.

Октябристы сразу встали на путь прямого сотрудничества со Столыпиным. В печати и с думской трибуны они ратовали за не­медленное подавление революционного движения, оправдывали во­енно-полевые суды, осуждали "революционный террор", в штыки встречали все законодательные проекты и предложения не только социал-демократов и трудовиков, но и кадетов.

В течение 103 дней в Думе и вне ее шла идейно-политическая борьба. Все попытки либералов навести "мосты" и начать разум­ный диалог с властью закончились неудачей. Воспользовавшись достигнутым перевесом сил, 3 июня 1907 г. царизм, распустив Ду­му и изменив избирательный закон, совершил государственный пе­реворот.

Третьеиюньский государственный переворот создал в стране принципиально новую политическую ситуацию, что сразу же ска­залось на состоянии либеральных партий. Произошло сокращение количества их местных организаций, значительно уменьшилась об­щая численность обеих партий. В 1908—1909 гг. в стране дейст­вовали 38 губернских и 42 уездных кадетских комитета, т.е. по сравнению с 1906 г. их число сократилось почти в 5 раз. Прекра­

17

тили свое существование все сельские и значительная часть у< дных комитетов и групп кадетов. К январю 1908 г. численность кадетской партии не превышала 25—30 тыс. человек, т.е. по срав­нению с 1906 г. сократилась, вдвое. Значительно уменьшилось число октябристских отделов. К маю 1909 г. сохранилось лишь 38 губернских, 80 уездных и 4 сельских отдела.

Изменилась и тактика либералов, которые вынуждены были приспосабливаться к третьеиюньскому политическому режиму. Наг иболее зримо это продемонстрировали октябристы, заключившие со Столыпиным "торжественный договор о взаимной лояльности" и служившие ему верой и правдой до тех пор, пока премьер со­хранял хотя бы видимость соблюдения этого договора. Октябристы одобрили новый избирательный закон, позволивший им провести в Ш Думу 154 депутата. С думской трибуны и в печати они под­держивали все репрессивные мероприятия правительства против революционно-демократического движения. Подавляющее большинст­во октябристской думской фракции проголосовало за откровенно националистические законы о Финляндии и западном земстве. Ок­тябристы оказывали поддержку Столыпину в проведении указа 9 но­ября 1906 г., занимали консервативную позицию в рабочем вопросе.

Новый поворот в политике проделали и кадеты. Их правое крыло, стоявшее за полный и окончательный разрыв с левыми партиями, взяло курс на союз с правительством Столыпина. Каде­ты типа П.Б. Струве, В.А. Маклакова, М.В. Челнокова призывали встать на путь "последовательных компромиссов" с "исторически сложившейся властью", проповедовали великодержавные идеи, не получившие поддержки в среде руководителей самой кадетской партии. Многие основополагающие идеи национал-либерализма, разделявшиеся правым крылом кадетской партии, содержит ниже-публикуемая статья Струве "Великая Россия".

Определенную эволюцию проделал и кадетский "центр". Еще в ходе избирательной кампании в III Думу лидер партии Милюков заявил: "Мы приобрели нравственное право сказать, что, к вели­чайшему сожалению, у нас — и у всей России — есть враги сле­ва" . Руководство кадетской партии отказалось от своего програм­много лозунга ответственного министерства и усилило демонстра­цию своих "ливрейных чувств" по отношению к монархии. Так, в речи на приеме у лорда-мэра Лондона Милющв сказал: "Пока в России существует законодательная палата, контролирующая бюд­жет, русская оппозиция останется оппозицией Его величества, а не Его величеству" .

* Речь. 1907. 22 сент. ** Речь. 1909. 21 июня.

18

В Ш Думу кадетам удалось провести лишь 54 депутата и они утратили то руководящее положение, которое занимали в первых дэух Думах. С одной стороны, кадетское руководство постоянно подчеркивало, что в Думе фракции следует заняться по преиму­ществу законодательной работой, но с другой — оно не могло не реагировать на усиливавшиеся консервативные тенденции в прави­тельственном курсе. Так, во время работы первой думской сессии кадетская фракция голосовала против кредитов на столыпинское землеустройство, против так называемых секретных титулов (спи­сок высших должностных лиц, включая членов царской семьи, получавших государственную пенсию), а также воздержалась от голосования по вопросу о кредитах на Департамент полиции и Комитет по делам печати. Начиная со второй сессии кадетская фракция систематически голосовала против сметы МВД по общей части. Вместе с тем кадеты решили не "злоупотреблять" внесени­ем собственных законопроектов и предложений в Думе. Так, они отказались предложить на рассмотрение депутатов свой аграрный законопроект, а в ходе прений по указу 9 ноября 1906 г. перенес­ли акцент с основного своего программного требования — прину­дительного отчуждения помещичьих земель за выкуп — на необ­ходимость повышения производительности труда в сельском хозяй­стве, пытались внести поправки, которые могли бы несколько смягчить последствия насильственного разрушения крестьянской общины.

Разочарование в способности Столыпина найти пути выхода из кризиса обнаружилось в кадетской среде в конце 1908 и особенно в начале 1909 г. Даже правые кадеты стали все чаще выступать с критикой третьеиюньского политического режима, в котором, по их мнению, под "новыми формами народного представительства скрывается старый абсолютизм". Вслед за кадетами чаще и на­стойчивее стали напомийать Столыпину о необходимости проведе­ния обещанных реформ и октябристы.

Учитывая опыт своего поражения на дополнительных выборах в Москве в сентябре 1909 г., октябристы на своем Ш съезде, со­стоявшемся в ноябре, приняли решение о необходимости активнее пользоваться думской законодательной инициативой и в этой связи разработали и приняли ряд законопроектов — о реформах земской и судебной, церковной и др. Одновременно октябристская фрак-Дня усилила критику "незакономерных" действий центральных и местных властей. А.И. Гучков в своем выступлении в Думе 22 Февраля 1910 г. при обсуждении ^сметы МВД заявил: "При насту­пивших современных условиях я и мои друзья уже не видим прежних. препятствий, которые оправдывали бы замедление в осу­ществлении гражданских свобод, тех свобод, которые манифестом 17 октября, как вы помните, поставлены рядом с политической

19

свободой. Мы не видим препятствий к более быстрому во дворе-; нию у нас прочного правопорядка на всех ступенях нашей госу­дарственной и общественной жизни". Свою речь Гучков закончил знаменитой фразой: "Мы, гг., ждем".

Однако гучковская фраза-предупреждение повисла в воздухе,! ибо правительство Столыпина все больше внимало требованиям Совета объединенного дворянства и под его давлением сворачива­ло программу реформ. После убийства премьера в сентябре 1911 г. авторитарный режим уже перестал удовлетворять даже всегда подчеркнуто лояльных октябристов. Оказавшись у "разбитого ко­рыта", они вынуждены были признать, что их политика "мира" с третьеиюньским режимом потерпела крах.

Реакцией кадетов на провал октябристского опыта сотрудниче­ства со Столыпиным явилось стремление политически заострить свой лозунги., Корректируя тактику партии на ноябрьской 1909 г. партийной конференции, П.Н. Милюков высказал пожелание наря­ду с чисто законодательной деятельностью в Думе приступить к организации общественных сил в стране. При этом думская и вне-думская работа партии должна была проводиться под лозунгом "изоляции власти". Читатель имеет возможность ознакомиться с текстом этого выступления Милюкова, в котором раскрывается суть кадетской тактики "параллельных действий" в условиях на- j чавшегося кризиса третьеиюньской политической системы.

В 1912—1914 гг. кадетам и октябристам не удалось приостано­вить организационный кризис, охвативший все этажи партийной \ иерархии. В эти годы кадетские комитеты сохранились лишь в 29 губерниях и 32 уездных городах, а общая численность партии со­кратилась до 10 тыс. человек. В отличие от кадетов, которым уда­лось хотя бы избежать раскола внутри своей партии и думской фракции, октябристы оказались на грани организационной катаст­рофы. В этот период подавляющее большинство октябристских от­делов прекратило свое существование. Оставшиеся же немногочис­ленные отделы агонизировали, разъедаемые бесконечными распря- \ ми их руководителей. В 1913 г. произошел и раскол думской фракции "Союза 17 октября".

На фоне глубокого организационного кризиса, переживаемого кадетами и октябристами, активизировался процесс консолидации сил прогрессистски настроенных элементов "молодой" московской буржуазии. В начале 1912 г. московские капиталисты А.И. Коно­валов, С.Н. Третьяков, А. С Вишняков, СИ. Четвериков, братья Ря-бушинские предприняли ряд мер для организации новой либераль­ной партии. В ноябре 1912 г. состоялся съезд прогрессистов, на котором была принята программа и выработана тактика действий. По своему содержанию и направленности это была программа, от­ражавшая и выражавшая интересы крупной буржуазии, помещиков,

20

"цензовой" интеллигенции. Несмотря на то что организации про­грессистов существовали в ряде крупных городов, деятельность вновь образованной партии сосредоточилась главным образом в Думе. Политическое влияние прогрессистов было вообще весьма ограниченным и распространялось лишь на часть московской бур­жуазии и связанную с ней интеллигенцию.

В ходе избирательной кампании в IV Думу либералы повысили тон своих политических выступлений. Так, кадеты выдвинули три лозунга: демократизация избирательного закона, коренная реформа Государственного Совета и создание ответственного думского ми­нистерства. В первые же дни-работы IV Думы кадетская фракция, насчитывавшая 59 депутатов, демонстративно внесла законопроекты о всеобщем избирательном праве, свободе совести, собраний, сою­зов, печати, неприкосновенности личности и гражданском равенст­ве. Кадеты стали шире использовать бюджетные права Думы. Во время второй сессии IV Думы они голосовали против принятия бюджета.

Полевение в либерально-оппозиционном лагере коснулось и октябристов. На ноябрьской 1913 г. конференции "Союза 17 октяб­ря" Гучков был вынужден заявить о разрыве "договора" между ок­тябристами и правительством, политика которого, по его мнению, стала представлять "прямую угрозу конституционному принципу". Лидер октябристов считал необходимым усилить оппозиционный характер выступлений думской фракции партии, более решительно критиковать правительственные законопроекты ив случае крайней необходимости голосовать против бюджета. Идеи, сформулирован­ные А.И. Гучковым в его нижепубликуемом докладе на ноябрь­ской конференции, свидетельствуют о росте "патриотической тре­воги", которая стала распространяться и среди представителей правого крыла либерального лагеря.

Развитие политических событий в стране к началу первой ми­ровой войны привело к предельному обострению политической си­туации. Начавшаяся в июле 1914 г. война лишь на время предот­вратила революционную развязку политического кризиса в стране. Экстремальная ситуация, вызванная войной, вновь привела к акти­визации консолидационных процессов в либерально-оппозиционном лагере. При этом интегрирующие функции взяли на себя кадеты. И хотя им не удалось до конца реализовать свою идею о созда­нии единой национал-либеральной партии в России, тем не менее именно они стали центром притяжения всех либерально-оппозици­онных сил в стране.

Отношение либеральных партий к войне предопределило их тактический курс, выразившийся в отказе (до лета 1915 г.) от вся­кой оппозиции царскому режиму. На заседании Думы 26 июля 1914 г. фракции всех либеральных партий дали торжественную

21

клятву о полной и безоговорочной поддержке правительства во время войны. Либералы предпринимали максимум усилий по мо­билизации сил для успешного ведения военных действий. С этой целью лётом 1914 г. были созданы Всероссийский земский союз во главе с князем Г.Б. Львовым и Всероссийский союз городов под руководством М.В. Челнокова. Эти организации сосредоточили в своих руках дело помощи больным и раненым воинам, санитар­ные мероприятия и в значительной степени снабжение армии, по­мощь беженцам, а также многие технические работы на фронте. В июле 1915 г. был создан Центральный военно-промышленный комитет во главе с А.И. Гучковым. Представители либеральных партий участвовали в созданных правительством совещаниях — по продовольствию, перевозкам, топливу, обороне. Значительно воз­росло влияние кадетов и октябристов, а также прогрессистов в го­родском и земском самоуправлении. Все это способствовало пол­итической консолидации оппозиционных элементов, создавало объ­ективные предпосылки для их прихода к власти в центре и на местах после победы Февральской революции.

Укрепление экономической мощи российской буржуазии в годы первой мировой войны, ее политическая консолидация вели к дальнейшему обострению противоречий между нею и самодержав-; ным режимом, проявившим в чрезвычайных условиях полную не­способность справиться с трудностями, вызванными войной. В ус­ловиях углублявшегося паралича власти в либеральных кругах "патриотический подъем" начал сменяться "патриотической трево­гой". Перейдя в оппозицию к правительству, думские либералы вновь заговорили о создании правительства, пользующегося дове- j рием народного представительства. Это министерство, которое предполагалось сформировать из бюрократов-профессионалов и представителей либеральной общественности, должно было обес­печить победоносное завершение войны, а также осуществить ряд политических и социальных реформ, которые бы позволили стаби­лизировать обстановку в стране и избежать новой революции. Од­нако и эта компромиссная программа не была принята правитель­ством, не желавшим идти на уступки либеральной оппозиции.

На создании "министерства доверия" были направлены значи-тельные усилия либеральной оппозиции. Ярким проявлением подо­бного рода стремлений явилось создание в августе 1915 г. Про­грессивного блока. Председателем бюро блока стал левый октяб- ⁸ рист СЛ. Шидловский, но фактическим его руководителем являл­ся ГШ. Милюков. Программа Прогрессивного блока включена в настоящую публикацию.

Усиление политической напряженности в стране заставила ли-бералов пойти на обострение отношений с правительством. 1 но­ября 1916 г. Милюков выступил в Думе с речью, в которой под­

22

_верг беспощадной критике военную и хозяйственную политику правительства, обвинив "придворную партию", группировавшуюся вокруг царицы, в подготовке сепаратного мира с Германией и в провокационном подталкивании масс к революционным выступле­ниям. Хотя речь Милюкова не содержала в себе прямого призыва к насильственному свержению режима, цензура не пропустила ее в печать. Отпечатанная нелегально миллионным тиражом, она рас­пространялась явочным порядком и в тылу, и на фронте. Подо­бного рода оппозиционные выступления либералов вносили в дей­ствия правительства и еще более усугубляли кризис "верхов", ставший частью общеполитического кризиса в стране.

Осознав пагубность политики властей, ведших страну к нацио­нальной катастрофе и позору, некоторые либеральные деятели ти­па А.И. Гучкова и А.И. Коновалова предпринимали попытки спа­сти монархию иными методами. В контакте с некоторыми предста­вителями высшего офицерства они планировали осуществить двор­цовый переворот, различные варианты которого (арест императри­цы, захват императорского поезда, цареубийство) почти открыто обсуждались в политических салонах крупных московских капита­листов. Однако каких-либо последовательных и тем более реши­тельных мер заговорщики предпринимать не спешили, рассчиты­вая, очевидно, на благоразумие царя. Вошедшие в настоящий сборник показания А.И. Гучкова Чрезвычайной следственной ко­миссии Временного правительства свидетельствуют, что подготовка заговора находилась на начальной стадии, а сами заговорщики больше говорили, чем делали.

Занятая критикой правительства с думской трибуны и разра­боткой планов создания "ответственного министерства", а также подготовкой дворцового переворота, либеральная оппозиция пропу­стила сам момент начала революции в России, которая в считан­ные дни покончила с 300-летней монархией. Было бы неверно, од­нако, считать, что либералы не внесли никакого вклада в победу Февральской революции. Их оппозиционные выступления в Думе и вне ее способствовали созданию определенного антиправитель­ственного настроя в тех слоях населения, которые в силу разных причин не были затронуты влиянием революционных партий и ор­ганизаций. Все это расширяло фронт революционной и оппозици­онной борьбы против царского режима, способствовало слиянию в единый поток усилий демократических масс и всех революцион­ных и либеральных партий. Хотя участвовавшие в Февральской Революции классы и партии преследовали различные цели и по-Разному видели перспективы развития страны, на определенном, хотя и весьма коротком историческом отрезке и усилия слились ^в борьбе против самодержавия, обеспечив тем самым быструю по­беду второй революции в России.

23

Февральская революция привела к созданию принципиально иной политической ситуации в стране. Под ее влиянием идеологи и политики либерализма вынуждены были оперативно скорректи­ровать свою программу (ввести положение о демократической ре­спублике, сделать ряд уступок в национальном вопросе, радикали­зировать социальные требования) и особенно тактику. В последнем случае речь шла об установлении контактов с демократией, вы­двигавшей максималистские лозунги. Однако на коренной пере­смотр своего стратегического и тактического курса либералы все же не решились. Политические события в стране по своим темпам и направленности явно опережали планы либералов. В конкретных условиях российской действительности 1917 г., когда политические и социальные антагонизмы достигли своей критической точки и единственным возможным путем решения назревших проблем ка­зался путь насилия, курс либералов на достижение консенсуса воспринимался радикальными элементами демократии как преда­тельство революции и представлялся неприемлемым. В результате ожесточенной политической борьбы между Февралем и Октябрем 1917 г. и в годы гражданской войны либералы вынуждены были сойти с исторической сцены.

Составители сборника и примечаний доктор исторических наук, профессор В.В. Шелохаев и кандидат исторических наук Д.Б. Пав­лов. Ими же написано предисловие к книге.

24

РАЗДЕЛ I

ПРОГРАММНЫЕ ДОКУМЕНТЫ ЛИБЕРАЛЬНЫХ ПАРТИЙ И ОРГАНИЗАЦИЙ

ОТ РУССКИХ КОНСТИТУЦИОНАЛИСТОВ

Исторический смысл нашего времени столь глубок, значение об­щественных событий, нами пережи­ваемых, так велико, что созданное ими положение требует не слов, а дела.

Слова г. Плеве¹ при вступле­нии в управление министерством

I

Невозможно не согласиться с выписанными словами нового министра внутренних дел. Действительно, русское общество пере­живает теперь такой момент, подобного которому не было в рус­ской истории. Свести «глубокий исторический смысл» и «великое значение общественных событий» этого момента к прежнему ультраэлементарному девизу «борьбы с крамолою» становится все труднее даже для самих представителей власти. Истинный смысл момента ясен теперь для каждого. Русская общественная жизнь не укладывается более в старые рамки; нужны новые формы, чтобы, вместить новое содержание жизни, и решить воп­рос простой борьбой против этого содержания, простым неприз­нанием его или втискиванием в старые формы и всевозможны­ми хирургическими операциями - оказывается задачей совершен­но безнадежной.

Думает ли г. Плеве, что трудиться над этой задачей - значит стоять на высоте положения «великого» исторического момента? Считает ли он своим «делом» продолжение той самой разруши­тельной политики последнего тридцатилетия, бесплодность кото­рой он сам признал в приведенных словах? Надеется ли он опять на десяток, другой лет оттянуть начало сознательной по­литической жизни России вместо того, чтобы разумно использо­вать живые общественные силы, так бессмысленно истреблявши-

25

еся до сих пор властью, для крупного и решительного шага по пути политического развития страны?

По счастью для русского общества, «исторический смысл на­шего времени так глубок, значение общественных событий так велико», что перед ними бледнеет даже тот интерес, который в другое время можно было бы чувствовать к тому, что думает и на что надеется новый министр. Какое бы «дело» он ни начал делать, - русское общество может спокойно продолжать занимать­ся своим собственным делом. «Исторический смысл» момента не в том, чего хочет г. Плеве, а в том, чего хочет все русское обще­ство.

Сила моментов, подобных настоящему, в том и состоит, что все, решительно все активные элементы общества начинают хо­теть чего-нибудь одного, и этого одного хотят напряженно, к это­му одному стремятся неудержимо. Русское общество пережило один такой момент «глубокого смысла», «великого значения». Это были годы крестьянского освобождения и великих реформ. Те­перь мы стоим перед другим таким же моментом. Все общество требует от власти в один голос - серьезной политической рефор­мы, и «Освобождение» рассматривает себя как орган этого едино­гласного настойчивого общественного мнения. Отличие нашего органа от других заграничных изданий заключается в том, что мы предполагаем объединить те группы русского общества, кото­рые не имеют возможности найти исход своему возмущенному чувству-ни в классовой, ни в революционной борьбе. Мы жела­ем выражать исключительно бессословное общественное мнение и на него опираться.

Но среди разнообразных общественных групп, являющихся выразителями этого общественного мнения, мы стоим ближе к одной,-к той из них, которая, помимо нравственного и интел­лектуального способа действия на общество, имеет в своем рас­поряжении еще тот политический способ, какой ей дает факти­ческое участие в самоуправлении страны. Это фактическое поло­жение земской общественной группы в связи с теми демократи­ческими тенденциями, органом которых она является за все вре­мя своего существования, налагает на нее высокую обязанность и дает ей нравственное право - выступить активной представитель­ницей бессословного общественного мнения в тот период, коща другие группы принуждены молчать или ограничиваться менее яркими проявлениями общественных требований.

Историческая роль первого организованного представителя русского общественного мнения фактически выпадает на долю земства, и земские люди обязаны сделать все от них зависящее, чтобы использовать все преимущества своего фактического поло­жения и выполнить свою ответственную роль как можно луч­ше, - выполнить ее так, чтобы ни на минуту не лишиться нрав­ственного права на действительное представительство обществен­ного мнения.

26

Являясь наиболее связанным с земской группой, наш орган ставит своей ближайшей задачей - выработать такую программу совершенно определенных политических требований, на почве которой земство могло бы действовать совместно с другими об­щественными группами, не отказываясь в то же время от тех преимуществ своего фактического положения, которые могут со­общить его деятельности особенное значение в переходный пе­риод к новому политическому режиму.

Для того чтобы достигнуть поставленной цели, земская поли­тическая программа должна, как нам кажется, удовлетворять сле­дующим главнейшим требованиям.

Она должна быть, во-первых, настолько принципиальна, чтобы не теряться в случайных частных лозунгах, выставляемых част­ными группами, по частным поводам, в зависимости от того, на­сколько благоприятно сложатся обстоятельства текущей минуты и личный состав того или другого собрания. Намечать цели и способы подобных частных действий есть дело всякого рода об­щественных организаций, дело текущей партийной тактики, но никак не дело программы. Программа не может указывать, как надо действовать в каждом данном случае; но она должна ука­зать, какую общую цель должен преследовать каждый отдельный шаг. Какой путь избрать, есть вопрос местного удобства; но гуда идти по какому бы то ни было пути, об этом надо сговориться в программе. Принципиальность программы не исключает, таким образом, возможности компромисса; но компромисс лишь тоща может быть признан законным, коща приближает к общей цели. Земские люди не должны позволить воспользоваться собой, сво­им влиянием и значением, ради частных уступок, не заключаю­щих в самих себе никаких гарантий прочности. Политическое представительство, представительство в постоянном высшем зако­нодательном учреждении, - такова основная гарантия, требование которой должно быть открыто написано на земском знамени. Но и этого еще недостаточно. В странах, ще политическое предста­вительство пустило прочные корни, оно само по себе подразуме­вает те гарантии, которые делают представительный режим не клочком бумаги, а фактом жизни. То, что когда-то называлось правами человека, настолько уже вошло в общественные нравы культурной Европы, что без особого ущерба эта глава могла быть вычеркнута и разнесена по параграфам и по специальным законам в большинстве современных писанных хартий². Напро­тив, хартии старого времени предпочитали включать эту новую тоща формулировку основных прав как необходимую составную часть. Чем новее и необычнее для сложившегося порядка при­знание элементарных политических и личных прав населения, тем, очевидно, необходимее специальное и торжественное провоз­глашение этих основных принципов всякой развитой политиче­ской жизни верховной властью. Вот почему мы полагаем, что и в русской хартии соответствующая глава не может отсутствовать,

27

если только этой хартии суждено иметь принципиальный харак тер.

Другое необходимое условие нашей программы должно за ключаться в ее исполнимости при современных условиях соци ального и культурного строя. При относительности и условн понятия «исполнимость» удовлетворить этому условию так, бы примирить интересы и взгляды разнообразных кругов групп, готовых объединиться на требовании политической рефо мы и представительного режима, может быть всего труднее Именно на этом пункте необходимо должно обнаружиться наи большее количество разногласий. Вопросы о компетенции пред ставительства, его отношении к прерогативе, об избирательны: правах населения, об ответственном министерстве, о законода­тельной инициативе - все эти и подобные вопросы имеют н только техническое, но,и принципиальное значение. Тем не ме нее решать эти вопросы в том заявлении, которое должно наме тить лишь ближайшие перспективы для выполнения нашей прЫ граммы, значило бы, как нам кажется, делить шкуру не убитого еще медведя. Итак, предоставляя себе высказаться по этим воп­росам особо, мы считаем необходимым в настоящем заявлении ограничиться формулированием одних общих принципов.

Единственное необходимое исключение составляет вопрос том первом вступительном шаге, которым должна начаться по­литическая реформа, вопрос о процессе составления самой хар­тии. Об этом шаге необходимо сговориться теперь же, так как иначе все остальные политические требования висели бы в воз--духе и программа не имела бы того практического характера и значения, какого требует от нее «исторический смысл» пережива­емого нами момента.

Здесь, однако, мы встречаемся с третьим важным условием, которому должна удовлетворять настоящая политическая прей грамма. «Принципиальность» и «исполнимость» должны быть со­единены в ней так, чтобы программа являлась выражением мне-] ний не отдельных земских кружков и даже не одной только земской среды, а всего образованного русского общества, всей русской интеллигенции, значительная часть которой вынесла на своих плечах крупную долю земской же культурной работы и, таким образом, давно уже многочисленными нитями связана с земством. В противном случае земская программа рисковала бы остаться без поддержки в широких кругах общественного мне-; ния, т.е. без той главнейшей силы, на которую может и должна рассчитывать партия, не становящаяся на почву классовой и ре­волюционной борьбы.

Таков тот тройной критерий, при помощи которого должна определяться, критиковаться и совершенствоваться наша полити­ческая программа. Ниже мы предлагаем проект такой програм­мы. Развеется, на него не следует смотреть как • на вполне за­конченную и выработанную программу готовой политической

28